Православный собеседник. 1859. март. С. 360-376. По списку Казанской духовной академии (Солов.) 854 XVI в.

Житие святаго отца нашего Кирила, архиепископа Ростовскаго, како ходи в татарове с честию, како явися святая Богородица с младенцем и с святым Николою и святым Дмитреем великомучеником, како явистася отроку. Благослови, отче.

Святому архиепископу Ростовскому Кирилу ходящу в татары с честию к царю Берки за дом Святыя Богородица, царь же слышав от него, иже о святом Леонтии от греческия земли родом, и како благословением патриарха прииде, како крести град Ростов, и како увери люди и честь прия (от) русских князей и от греческаго царя и от патриарха вселеньскаго собора, како по преставлении его съдеваются чюдеса преславная от раки мощей его и до сего дни. И ина многая учения от евангельских указаний глагола, и слышав царь Берка от епископа, возрадовася, и по чести возда ему, его же требует, и отпусти и с миром царь Берка. По его животе князи ярославстии годовнии оброки носят на гроб.

В то же лето разболеся сын его, един бо бе у него. Царь же от врачев не обрете никоеа пользы, и умысли сице: посла в Ростов по святаго владыку, и обеща ему дары многы, да исцелит сына его. Владыка же повелев пети молебны в Ростове по всему граду, освятив воду, и пришед в татары, и исцели сына царева. Царь же возрадовася со всем домом и всею ордою своею, и повеле давати владыке оброки годовнии в дом святыя Богородица.

Некто же отрок, брата царева сын, юн сый, предстоя пред царем всегда, слыша поучение святаго владыкы, умилися душею и прослезися. Выходя на поле, уединяяся и размышляа, како ся веруют цари наши солнцу сему и месяцу, и звездам и огневи. Кто есть сей истинный Бог, размышляа, аки древний Авраам от благаго корени и леторасль блага, а сей отрок от злаго корени леторасль блага. И умысли сице ийти со святым видети божницу рускыа земли, чюдеса бываема в наших божницах. От солнца сего и от месяца и огня чюдеса не бывают. Бе бо тогда отцу его, брату цареву, умершу, а матери его дръжащу многа имениа ему. Он же вся та ни во что же мняше душею своею, развее единоя веры. Мати же его слезящи о размысле отрока, и показа ему имениа многа отца его. Он же вся та разда нищым татарскым требующим, и много имениа владыце дав. И утаився всех, аки древний Мелхиседек, сын царев избежа, велию собе благодать преже крещениа приобрете, иерей саном почтеся. Так и сей отрок прият преже крещения сице в разум. О таковых бо Господь в Евангелии рече: мнози будут первии последнии, а последнии первии. Прииде с владыкою в Ростов, и виде церковь, украшенну златом и жемчюгом, и драгим камением, аки невесту украшенну, в ней пения доброгласныя, якоже ангельская. Бе бо в церкве Святыя Богородица тогда левый крылос греческыи пояху, а правый рускыи.

Слышав же сиа отрок сий, бысть в неверии, и огнь възгореся в сердцы его, и восиа солнце в души его, и припаде к ногама святаго владыкы, и рече: Господи святче Божий, аз размышлях о бозех царевых и о родительскых, о солнце, о луне и о огне, яко тварь суть, а ваша вера добра и права, ваш Бог истинен. Молю тя, да бых и аз приял святое крещение. И владыки почти и, и повеле ждати, бе бо размышляа о искании отрока. И по мале времени царю Берки умершу, и орде мятущеся, и искания отроку не бе. И крести отрока сего святый Кирил, и нарече ему имя Петр. И бе Петр учение Господне (слушая) по вся дни в святилище и у владыкы.

И преставися святый владыка Кирил, и погребоша его честно, с песньми, вечная ему память. И приа престол святый владыка Игнатей. И нача церковь крыти оловом и дно мостити мрамором храм святыя Богородицы ростовскыя, в орду ходяще, емля оброкы царскыа.

Петр же, яко навыче у владыкы молитвы плачевныа дневныа и нощныа приносити к Богу, непрестанного поста не оставаяся, и царскыа своеа не преставая утехы, бе выездяй при езере ростовстем, птицами ловя. Единому же ему при езере ловящу, по обыщней молитве усну. И вечеру глубоку сущу, приидоста к нему два мужа светла суща, аки солнце, и възбудиста и, глаголюще: друже Петре, услышана бысть молитва твоя, и милостыня твоя приидоша пред Богом. Оле чюдо, братие, како не удивимся милостынней силе, и в неверии раздаванней, а в вере услышанно быти, аки древний Еустафий Плакида, в неверии милостыня дая, а  в вере, как сий, сугубу приат зде мзду, и по труде Царство Небесное. Се бо, милостыни ради, рече Господь своими усты: не пять ли птиц на единой цениста цате, ни едина их забвена есть пред Богом. Тако и сего блаженнаго Петра милостыня, в неверии раздаванна, а в вере милостивно услышанна бысть.

Петр же возбнув, и виде два сиа мужа паче възраста человеча, мнети ему от ужасти, аки до облак, а светлостию аки весь мир осиающи, в ужасти став и паде дващи, вста и падеся, и третие такожде. Сиа же светлая мужа яста за руку и глаголаста ему: друже Петре, не бойся. Мы есмя посланна к тобе Богом, вънь же верова и крестися, укрепи(ти) род твой и племя и внуцы твои до скончания мира, и воздати тобе мзду милостыня твоеа, а противу трудом твоим вечная и благая приимеши. И въда ему мешца, и глаголаста: возми сиа мешца, в едином ти злато, а в друзем серебро. Утро идеши в град, и вымениши три иконы, икону святыа БОгородица со Младенцем, икону святаго Дмитреа и святаго Николы, и вдаси на них, еже просят менящии. Петр же възрев на ня, и видев, аки человека, и взя мешца, и мнев, яко в татарех племя его укрепляет, и не разуме глаголемаго ими, и рече им: Господье мои, аще въспросят менящии мешцев от икон, что сътворю, а вы кто есте? И реста ему два светлых мужа: мешца сиа держи у собя в пазусе, инеми не ведоми, а просят менящии 9 сребреных, а 10 злата, и ты дай же по единому. И взем иконы, да идеши к владыце, и рци ему: Петра и Павла, Христова апостола, посласта мя к тобе, да устроиши церковь, идеже спах при езери, а се знамяние ею, иконы сия вымених, а мешца сиа вдаста ми, да что им речеши сътворити, елико ти речет, сътвори. А мы есмы Христова апостола Петр и Павел. И невидима быста. Смотрите, братие, не ложь есть рекый: прославляющыя мя, рече, прославлю. Како ти сего Петра Бог прослави милостыня его ради.

В той же нощи явистася страшная святая апостола владыце, и реста ему: да устроиши церковь и епископью слузе нашему Петру, много бо злата в епископью вдав. Освятиши ю в наше имя. Аще ли сего не сотвориши, то смертию умориве тя. И се рекше, невидими быста. И святый Игнатей въста от сна, и размышляя о видении злата и сребра в епископьи. И призва князя, и рече ему: что сътворю, не веде. Явистася ми Петр и Павел, аки зрак на иконе написан ею, устраши(ша) мя. А глаголы ею устроити церковь ею, не вем, где камо. Князь же рече ему: вижду тя, господи, ужасна суща.

Сия же им беседующим в епископьи, и узре князь Петра, идуща от церкви святыя Богородица в епископью, и свет сияющь от икон его выше церкви паче огня. И ужасеся, и рече: О владыко, что есть сий огнь, мнети им человека горяща, ин же никтоже не видяше огня. Петр же утро иде в град, взем иконы по повелению святых апостол, иде в епископью и поставлей иконы пред князем и владыкою, и поклонися до земля, и рече: О владыко, Петр и Павел Христова апостола, посласта мя к тобе, да устроиши церковь, идеже аз спах при езере. А се ти есть знамение ею, а мешца сиа вдаста ми, да что ми велиши сътворити. Бе же в то время пред службою. Князь же и владыка въста и поклонися святым иконам. И не ведяху, откуду, писца в градех не бысть. Петра знааху суща от татар, и въпрашахуть и, кто суть менящии иконы сия. Петр же рече: на торгу вымених я, господи, и размышлях о видении, аще сему быти. Свету же (сущу) в храмине от икон, идеже беаху, яко солнце. И вси предстоящии ужасошася.

И по службе пев молебны святей Госпоже Богородице и святому Дмитрию, и святому Николе, и почти святый Игнатей Петра, и повеле взыти на колесницу с иконами, и повеле идти до места, идеже спа. Сам же владыка и князь, и весь град проводиста с песньми иконы до места Петрова. И на месте спания пояста молебны святым апостолам. Князь же и владыка со слезами на молебне и радостию призваста имя святых апостол Петра и Павла, и обрекоста им домы и села. Сии молебны пояху, и людие клеть соградиша повелением князя, и привезше из града, плотом оградивше, и възвратишася. И ту Петр иконы постави.

Князь же, всед на конь, и глумяся, изрече Петру: Петре, владыко тобе церковь устроит, а яз места не дам, что сотвориши. Петр же рече: повелением, княже, святых апостол аз куплю у тобе, елико отлучит благодать твоя, и земля сия. Князь же, видев мешца Петрова в епископьи, и помолча, и помысли у тобе, колико отлучит от ужасти владыкы от святых апостол. И рече в себе: аще мощно сему быти, яко при Илии бысть – горсть мукы не оскудеет, водонос воды не погыбнет, и чванец масла не умалится. И рече, играя, Петру: Петре, върпошу тя, якоже вда на иконах, сице по моей земли кладеши ли 9 литр серебра, а десятый злата, сътвориши ли тако. Петр же рече: Святии апостоли рекоша ми, якоже владыка ми повелит сътворити, сътворю, да въпрашаю, господи. И въпраша владыкы. Владыка же взем крест, благослови и рече: чадо Петре, Господь рече своими усты: всякому просящему дай, ты убо не пощади родитель имениа. Пишетьбося: чванец масла не умалится, горсть мукы не оскудеет. Молитвою святых апостол род твой благословен будет. Дай же князю волю, якоже хощет. Петр же поклонися владыце до земля, веруя в глагол его. Пришед ко князю и рече ему: Да будет, княже, воля святых апостол и твоя. И повеле князь извелщи вервь от ворот до воды и от ворот до угла возле езера, се место великое. Петр же рече: да повелиши, княже, ров копати, якоже в орде бывает, да не будет погыбениа месту тому, и бысть тако. Граждане же, иже провождаху иконы, в той час ископаша ров, иже есть и доныне. Петр же нача от воды класти, емля из мешец по единому, 9 литр серебра, а десятый злат. И наполниша возила Петровых кун, и тыя колесница, на них же клаеть въздааху, едва можаху как подвизати их. Видев же князь и владыка множество злата и сребра, еже бысть 10 выход дати, а мешцы целы. И рекоста к собе: Что се есть, Господи, не по нашим грехом сиа сотворишася. Велию бо благодать человек сей обрете пред Богом по силе святых апостол. И поставльша стражбы у двора у Петрова обещанныя людие, иже на молебне. И повелеша Петру итти на конь, и бысть радость велия в граде, почтиша Петра великою честию и многыми дары, и на многы дни поюще молебены, прославляху Бога и святых апостол о чюдеси бывшем в наша дни. И многу даянию бывшу милостыня и кормлению нищих. Не ведяше же Петр, что сиа сътворися о чюдеси сем, и бе молча уединяяся.

Видев же князь и владыка Петра умолкающа, и рекоша к собе: аще сей муж, царево племя, иде(т) в орду, и будет спона граду нашему. Бе бо Петр возрастом велик и лицем красен. И рече ему: Петре, хощеши ли, поймеве за тя невесту. Петр же прослезився и отвещав: аз, господи, възлюбих вашу веру, и оставль родительскую веру, и приидох к вам. Воля Господня и ваша будет. Князь же поим ему от великих вельмож невесту, беша бо тогда в Ростове ординьстии вельможи. Владыка же венча Петра, и устрои церковь ему, и святи ю по заповеди святых апостол. Князь же поимаше Петра на царскую утеху около езера со ястребы, тешаше его, дабы ся в нашей вере удержал. И рече ему: Петре, велию ты благодать обрете пред Богом (себе) и граду нашему. Писано бо есть: что въздам Господеви о всех, яже въздасть нам. Приими, господине Петре, малое сие, земля нашея отчины противу дому святых апостол от езера сего. Аз тобе грамоты испишу. Отвещав же Петр: аз, княже, от отца и матери не знаю землею владети, а грамоты сиа чему суть. Князь же рече: аз тебе все уряжу, Петре, а грамоты суть на се, да не отъимают тех земель мои дети и внуцы у твоих внук по нас. Петр же рече: воля Господня да будет, княже. И повеле князь пред владыкою грамоты писати, множество земли от езера, воды и лесы, яже суть и доныне, и урядиша ему домы по его землям.

Орда же тиха тогда бе на многа лета, бяху бо Петровы сладцы ответи, добрыа обычая во всем. И тольми любляше князь Петра, яко и хлеба без него не ясти, яко владыце братати Петра в церкви с князем, и прозваста Петра брата князю. И родишася Петру сынове в него место, и по малых летех святый Игнатей преставися, прият Царство Небесное, вечная ему память. Старый же князь по владыце не по мнозех днех преставися. Сего же князя дети зваху Петра дядею до старости. И бысть мир на многа лета.

Пожив же, преставися Петр в глубоце старости в мнишеском чину, к Господу отъиде, егоже възлюби, и положиша святаго Петра у его спалища. И от того дни уставися монастырь сий..

Внуцы же стараго князя забыша Петра и добродетель его, начаша отъимати лузи и украйны земель у Петровых детей. Сын же Петров шед в орду, сказася брата царева внук, и возрадовашася ему дяди его, и почиша его, и многы дары даша ему, и посол у царя исправиша ему. Пришед же посол царев в Ростов, и возрев в грамоты Петровы стараго князя и судии его, и положи рубеж по грамотам стараго князя, и оправи Петрова сына, и вда ему грамоты со златою печатию, еже у младых князей и внук стараго князя. По цареву слову отъиде. Младыи же князи реша к себе и своим боляром: слышахом, еже родители наши зваху дядею его отца Петра, дед бо наш много сребра у него взят, и брашася с ним в церкви. А род татарской кость не наша, что есть нам за племя. Сребра нам не остави ни сей, ни родители наши. Сицевыми беседами глаголаху, и не искаху чюдотворениа святых апостол, а прародителю любовь забыша. И тако пожиша лета многа, зазирающе Петровым детем, еже в орде выше их честь приимаху. Сыну же Петрову роди сынове и дщери, в глубоце старости ко Господу отъиде.

Внук же Петров именем Юрье, якоже навыче у родителей своих честь творити святей Богородици в Ростове, и гривны на ню возлагати, и пирования владыкам, и всему клиросу, и собору церковному, и праздником святых апостол Петра и Павла, и память творити родитель и прародитель, вечная их память по вся лета.

Ловцем же их задевахутца рыбы паче градцких ловцев. Аще бо играя, петровстии ловцы вверяли суть сеть, то множество рыб, а градстии ловцы, труждающеся много, оскудеваху. Реша же ловцы: господие князи, аще петровстии ловцы не престанут ловити, то езеро наше будет пусто, они бо вся рыбы поймаху.

Правнуцы же стараго князя глаголаша Юрью: слышахом исперва, еже дед ваш грамоты взя у прародитель наших на место монастыря вашего, и рубежи землям его, а езеро есть наше, грамоты нань не взясте, да уже не ловят ловцы ваши. И збысться пророчество стараго князя брата Петрова, еже рече о обиде внук пред грамотою. Слышав же сия Юрьи внук Петров, иде в орду, и сказася правнук брата царева. Дяди же честьми мнозими почтоша, и дары многы даша, и посол у царя исправиша ему. Прииде посол в Ростов, и сед при езере у святаго Петра, и бысть боязнь князем царева посла, и суди их с внуки Петровыми. Юрье же пред послом положи вся грамоты. И посол, возрев грамоты, и рече князем: не ложь ли суть грамоты сия и купля сия, ваша ли есть вода, и есть ли под нею земля, можете ли воду сняти с земли той. И отвещаша князи, реша: ей, господи, не ложь суть грамоты сия, а земли под нею несть, а вода наша есть вотчина, господине, а сняти ей не можем. И рече посол сице, царев судия: аще не можете сняти воду с земдя, то почто своею именуета, а сотворение есть Вышняго Бога на службу всем человеком. И присуди внуком Петровым Юрью, как есть землям купля, так и водам. И вдасть Юрью грамту со златою печатию по цареву слову, и отъиде. Князи же не можаху зла сътворити ничтоже Юрью. И утишися житие на многа лета, и славляху Бога, якоже навыкоша у родитель своих, творити памяти святых апостол с слезами и радостию, поминающе с воздыханием чюдеса их и памяти годовнии родитель с великими милостынями.

Возрасте же правнук Петров, а Юрьев сын Игнат, и при его животе съдеяся сия. Прииде Ахмыл на Рускую землю, и пожже град Ярославль, и пойде к Ростову с всею силою своею, и устрашишася его вся земля, и бежаша князи ростовстии, и владыка побеже Прохор. Игнат извелче мечь и угна владыку, и рече ему: аще не идеши со мною противу Ахмыла, то сам посеку тя. Наше есть племя и сродичи. И послуша его владыка, и со всем клиросом, взем крест и хорюговь, и пойде противу Ахмыла, а Игнат пред кресты с ггражданы, взем тешь царскую – кречеты, и шубы, и питие. И край поля езера ста на колену пред Ахмылом, и сказася ему древняго брата царево племя, а се есть село царево и твое, господи, купля прадеда нашего, идеже чюдеса творяхуся, господи. И страшно еже видети рать его вооруженну. И рече Ахмыл: ты тешь подаеши, а сии что суть в белых ризах и хорюговь сия, егда сещися с нами хотят. Игнат же отвещав: Сии богомольцы церкви твои суть, да благословят тя, а се ношаху божницу по закону нашему.

В то же время у Ярославля в тяжце недузе бысть сын Ахмылов, вожахуть его на возилех. И повеле вести сына, да благословит его. Владыка же Прохор святи воду, и вда ему пити, и благослови его крестом, и бысть здрав. Ахмыл же, виде сына здрава, възрадовася, и сниде с коня противу крестов, и въздев руце на небо, и рече: благословен Бог Вышний, иже вложи ми в сердце идти дозде. Праведен еси, господи Прохоре, яко молитва твоя въскреси сына моего. Благословен ты, Игнатий, иже упасе люди своя и соблюде град сий. Царева кость наше племя, еже ти зде будет обида, да не ленися дойти до нас. И взем 40 литр серебра, и вда владыце, а тридесять литр дасть клиросу его. И взя тешь у Игната, и поклонися владыце, и взыде на конь, и отъиде во свояси. Игнат же, провожая Ахмыла, возвратися с владыкою и с граажданы, и возрадовашася, и пев молебен, и прославиша Бога.

Дай же, Господи, утеху почитающим и пишущим древних сих прародитель деяния зде и в будущем веце, а Петрову роду сему соблюдение и умножение живота, не оскудеет радость без печали. Вечная их память до скончания миру. Богу нашему слава, и ные и присно, и во веки веком. Аминь.